«Для возвращения Адониса на ринг нужно было нечто большее, чем титулы»

Режиссерский дебют Майкла Б. Джордана, фильм «Крид 3», резво стартовал в прокате, показав в первый же уикенд лучшие сборы среди всех проектов одноименной франшизы, а заодно и среди спортивных драм. Журналист издания Deadline встретился с Майклом впервые с интервью, которое брал у него после премьеры в Каннах инди-драмы «Станция "Фрутвейл"», чтобы обсудить этот оглушительный успех и все, что произошло с актером с тех пор, когда его карьера только пошла в гору. А тогда на набережной Круазет Майкл еще очень стеснялся, когда люди выкрикивали ему в спину мемную фразу одного из его персонажей — «Где Уоллес?». Теперь же, немного уставший от связанной с премьерой «Крида 3» шумихи, актер и режиссер с охотой делится впечатлениями о том, как вместе со своим партнером Элизабет Рапосо заключил сделку с Amazon и пришел к успеху уже по-взрослому, в статусе настоящего фильммейкера и продюсера.

Я поймал тебя в воскресенье вечером после завидного первого уикенда. Ты ходил из одного кинотеатра в другой, наблюдая за реакцией публики на твой фильм?
 
Майкл Б. Джордан: Честно? Нет. Я просто остался дома, играл в Call of Duty и заказывал много еды... Я тут больше сделать ничего не могу, дальше все зависит от зрителей. Так что было здорово сидеть сложа руки и наслаждаться отдачей от того, что мы сделали. Таков мой подход. Однако множество отзывов от посмотревших фильм людей я все же получил.
 
Вы наверняка не один раз сами посмотрели картину со зрителями на предпросмотрах и видели, как они ерзали в своих креслах, когда какая-либо сцена оказывалась немного затянутой.
 
Майкл Б. Джордан: Да, на всех этапах съемок и тестирования я все время пытался понять, что значат все эти комментарии, которые впоследствии влияют на то или иное решение. Я видел, что люди чего-то не понимают, и я такой: «В смысле? Все же понятно!». Но все равно было круто получать обратную связь в режиме реального времени.

Элизабет Рапосо: Иногда на тестовых показах зрители как раз говорили о том, что мы ранее обсуждали между собой. Должна ли эта сцена быть короче и нужна ли она здесь вообще?.. Мы знаем, что на пробных показах не всегда все складывается хорошо для съемочной команды. Но сам процесс действительно полезен, особенно как стимул для дальнейшей работы.
 
Майкл Б. Джордан: Обратная связь может быть полезной, но я знал, каким должен был получиться наш фильм.
 
Какие элементы этой истории сподвигли тебя на то, чтобы сделать ее своим первым режиссерским опытом?
 
Майкл Б. Джордан: Я впервые столкнулся со своим персонажем Адонисом девять лет назад. И после работы с Райаном Куглером и Стивеном Кейплом-младшим, режиссером второго «Крида», которые помогли понять, через что предстоит пройти такому персонажу, как Адонис, я чувствовал себя готовым. Перед нами такой же, как и я, молодой темнокожий мужчина, профессионал, который становится знаменитым и имеет дело с идентичностью и успехом, с внутренними демонами и неуверенностью, а также с семейной динамикой. Я думал, что многое из этого может быть универсальным и относиться к большому количеству разных людей. Кто еще мог снять меня лучше в том, что я воспринимал как свою жизнь? Все эти элементы очень отзывались во мне. Все дороги в моей профессиональной и личной жизни вели к этому моменту, чтобы у меня был такой масштаб, свое мнение и точка зрения. Мне надо было все это замиксовать с необходимыми для фильма вещами, чтобы картина получилась самостоятельной и обрела свой путь, осталась свежей. Ведь если бы я снял что-то безопасное, меня бы раскритиковали. Думаю, мы нашли правильный баланс, применив несколько резких творческих решений, которые в итоге окупились.

Почему на роль противника своего героя ты выбрал Джонатана Мэйджорса?
 
Майкл Б. Джордан: Частью работы режиссера является поиск талантов и определение, как кто-то может свои способности использовать. Общаясь с ним, я понял, что мы во многом похожи. У него невероятная трудовая этика. Он очень талантливый и сложный, и он мог использовать эти качества, чтобы показать уязвимость своего героя и глубину его эмоций. У него также был необходимый для этой работы накал. Джонатан подходил по всем пунктам. Кроме того, чтобы понять, как будут проходить боксерские бои, необходим определенный темперамент. Нам нужен был человек, который смог бы справиться с таким графиком и темпом. Я знал, что он может это сделать, и что если он посвятит себя нашему проекту, проект сможет сделать для него то же, что и для меня.
 
Я помню, что тебе потребовалось полгода занятий на ринге для подготовки к роли в первом «Криде». Как насчет Джонатана?
 
Майкл Б. Джордан: Что-то около года?.. Мы начали тренироваться еще до того, как он приступил к съемкам в «Человеке-муравье». Потом продолжили делать это с нашими тренерами и консультантами через Zoom, FactTime и прочие такие штуки. Когда он вернулся со съемок, прошел еще и шестинедельный интенсив. Боксерская хореография, изучение самих боев, в общем, оттачивание фундамента. Все, что мы могли, мы спланировали заранее, и дали Джонатану все необходимое для того, чтобы он преобразился, выполняя большую часть работы самостоятельно.

Мне показалось интересным, что его персонаж в твоем фильме сделал то, что не удалось Рокки в первой картине, а именно — получил шанс стать чемпионом. Но в главном бою он использовал манипуляции и оказался чистым злодеем...
 
Майкл Б. Джордан: Я бы предпочел называть его антагонистом.
 
Справедливо. Как тебе и вашим сценаристам удалось найти правильный баланс между мифологией оригинального «Рокки», историей настоящего аутсайдера, и вашим проектом?
 
Майкл Б. Джордан: [Смеется.] Честно говоря, я впервые слышу об этом, впервые задумываюсь. Действительно правильный? Но это то, что я люблю в фильмах. Ты можешь создать что-то аутентичное, что имеет смысл для персонажа и истории. А зрители уже найдут способы соотнести это с собой, своим опытом через фильмы, музыку — все, что резонирует с ними. Так что это твой взгляд, и это здорово. Для меня это была идея о том, как Дэмиан пытается достичь своей мечты, которую он отложил на 18 лет. Выйти и наконец сделать это. Все 18 лет ему приходилось сидеть сложа руки и смотреть, как кто-то другой живет его мечтой, что добавляло топлива и мотивации для последующего предательства, которое было частью сложной динамики между Адонисом и Дэмианом. Нам было нужно, чтобы Дэмиан достиг вершины и осуществил все свои мечты и желания, чтобы он мог полностью снять маску. И надо было дать Адонису прочувствовать это... Ставки должны были быть достаточно высоки, чтобы наш герой вышел на пенсию. Но чтобы вернуть его на ринг, нужно было большее, чем просто титулы. Нужно было нечто личное.

Называть Дэмиана антагонистом, а не злодеем, вполне уместно, учитывая то, как он 18 лет назад поступил со своим другом, фактически спас его...
 
Майкл Б. Джордан: Мы хотели все усложнить. Спустя годы у Дэмиана сложился иной подход к получению желаемого. Да, он лгал, манипулировал правдой и пытался разделять и властвовать... Он успел изучить войну. Он тактик. Он стратег. Он любит шахматы и постоянно что-то планирует. Дэмиан все это время планировал момент своего возвращения. А Адонис был слишком далеко, чтобы понять это.
 
Элизабет Рапосо: Майкл и Джонатан долго обсуждали, как создать такую динамику между персонажами и такую мотивацию для антагониста, чтобы зритель, глядя на экран, глубоко задумался о том, а кто тут вообще прав. Это было частью химии между героями.
 
Твой партнер по компании Outlier Лиз Рапосо провела 15 лет в Paramount, работая над самыми крупными фильмами мейджора. В первых двух фильмах франшизы у тебя был Сталлоне, «патентованный» спец по дракам, Ирвин Уинклер и Райан Куглер, который потом ушел снимать блокбастеры о Черной Пантере. Когда ты решил не только стать режиссером «Крида 3», но и сделать все необходимое, чтобы сыграть в нем главную роль, на кого ты опирался, чтобы сказать: «Я могу это сделать»?
 
Майкл Б. Джордан: Ну, я всегда знал, что могу это сделать, это было больше о том, как именно. И я имею в виду, что неудачи не были в планах.

Элизабет Рапосо: Майкл с первого дня знал, каким должен быть этот фильм. И, как мы видим вместе с остальным миром, в каждом кадре, в каждой эмоции, в каждой сцене есть частичка Майкла. Он действительно вложил все в проект, и это поистине вдохновляет... Зрители болеют за его героя. Наша задача заключалась в том, чтобы принять его видение и, как команда, реализовать его на творческом уровне и на уровне тайм-менеджмента. Потому что, как вы сказали, Майкл выполнял двойную, если не тройную функцию.
 
Майкл, ты придумал несколько интересных вещей. Так, в финальном бою толпа исчезает, и остаетесь только вы вдвоем. Ты вдохновлялся какими-то конкретными режиссерами?
 
Майкл Б. Джордан: Эта «пустая» сцена возникла из-за моей любви к японской анимации... У нас сражаются два персонажа, у которых действительно глубокие связи и эмоциональный багаж. Через эту тишину они говорят о том, что чувствуют, выражают себя через бокс. Все остальные видят жестокую битву. Это имело смысл для Адониса и Дэмиана, потому что словами им друг другу было нечего сказать. Им приходилось вести себя как воины. У нас получился четырехязычный фильм, как я люблю говорить. Английский, испанский, язык жестов и драки — наши языки... Визуально и эмоционально я хотел, чтобы сцена получилась более личной. Так я привнес в картину разные философии, которые усвоил за свою жизнь.

Но что касается общего визуального стиля, это то, о чем я больше всего думал, прежде чем начал снимать. И когда я действительно приступил к делу, разговаривая и получая советы от режиссеров и людей, чьему мнению я доверяю, это помогло. Это могла быть какая-то мелочь или большая идея... Ты просто делаешь свою работу и говоришь правду. Потом кто-то другой может сказать, каков твой стиль, но не ты, не прямо сейчас. В моменте у тебя просто нет перспективы.
 
Когда партнер бьет тебя слишком сильно, ты отвечаешь так же?
 
Майкл Б. Джордан: Это так не работает.
 
Это должно быть очень сложно, когда ты еще и режиссер...
 
Майкл Б. Джордан: Адонис в целом, на протяжении всего этого фильма, на протяжении всего последнего боя… возвращается в форму. Восстанавливается. Не должно было казаться, что он все время выигрывает. Он чувствует себя аутсайдером. Я позволил такой динамике быть, потому что знал — она нам нужна. Если бы я получил удар, я бы не стал останавливать Джонатана. Потому что это выглядит великолепно, и я знаю, что это то, что нам нужно. Я имею в виду, когда я возвращаюсь в угол, я такой: «Черт, вау. Один парень набросился на другого. Было круто». Когда я возвращаюсь на ринг, я даю ему знать, чтобы он просто продолжал в том же духе. Это понимание. Знаешь, что я сказал ему в начале? «Эй, ты "Феррари"... Мы не собираемся держать тебя в гараже». Так что в бою мы не пытаемся навредить друг другу. Мы просто хотим сделать самый красивый кадр.

Такие рекордные сборы могут изменить правила игры. Ты доказал свою состоятельность за камерой. Как ты используешь этот импульс?
 
Майкл Б. Джордан: Баланс — это я, актерская игра и режиссура, а также время, которое уходит на режиссуру, и то, как это отвлекает меня от других вещей, которые я, возможно, захочу делать перед камерой. Ты поймал нас в самый странный и самый преобразующий момент. У меня пока нет планов. Я просто помню, как три года назад пытался придумать, как мы будем снимать бокс без массовки из-за проклятых протоколов Covid-19... В итоге я остался в восторге от своей команды, упорства и настойчивости, которые мы проявили, чтобы добиться своего. Но я избирательно амбициозен и хочу правильно использовать этот импульс. Я не пропаду на пять лет... Какая бы дверь ни открылась, я войду в нее и во всем разберусь.
 
Источник: Deadline